– В смысле?

– В смысле, что за откровенную «колючку» или к стенке по крайней мере не поставят. Обещается человеческий подход… по быту и остальному.

– Сыздым-пыздым! – всплеснул майор. – Какая «стенка»? Да логично, что мы им нужны.

– Все ли? – Нажал еще и взглядом Скопин. Остановился у леера, отвернулся, наблюдая, как быстро уходит с горизонта край солнечного полудиска. В картинку хищно вписался потемневший абрис «сторожевика» охранения. Снова заговорил:

– А еще я вижу так! Во всяком случае, напрашивается вывод… они там, в Москве уже штудируют те полученные от нас данные о ближайшем будущем, о политическом миропорядке и устройстве собственно России. В плане экономики в том числе. Но одно дело сухие факты, другое – как это виделось нам… обывателям-очевидцам. И соучастникам. Вот и подбрасывают сюда особисту новые задания. Откуда посылы? – от андроповской администрации. Кто Андропов? – тот, кто ставил курсом преобразования. Значит, они уже сейчас над этим работают. И заметь – спешка! Ему, генсеку, недолго осталось, вот он и гонит коней.

Майор скептически хмыкнул, хотел возразить или высказать сомнения, но промолчал.

– А чего ты хмыкаешь! Когда полковник КГБ интересуется, как у нас было с… «докторской» по рупь двадцать, не думаю, что это только его личный голодный интерес.

– А ты что – на «колбасу»?

– Пф-ф! «Там не рай, но все же лучше бытово»![136] Колбасный синдром мы пережили. В общем, оглядываясь на то, чем по нашей памяти страдал СССР – модные шмотки, жратва, набросал ему про быт двухтысячных, про тот же автомобильный завал, перескакивая с пятого на десятое, сползая с социалки на экономику да политику глазами дилетанта. Уже не стал про заменители в сыре, про сою, ГМО, бройлеров накачанных да «винные напитки». Не поймет, скорей всего. Хотя, ха… знаешь, окорочка помянули. Тут как раз на обед, да всему личному составу в тыщу рыл кокшата[137] вывалили по бройлерной ляхе. А он даром, что целый полковник, однако рожденный в СССР, и видимо, еще с детства верх кулинарного вожделения это куриная ножка.

– А ты думал! Не помню уж точно, вроде у Булычева[138] даже рассказ фантастический был про четвероногих кур, – вдруг вспомнил Харебов. – И вы что с ним – все о еде?

– Нет, конечно… – кавторанг замолчал, припоминая. – Черт, вот мне никак в голову не берется: что? – Союз меньше экспортировал, чем Россия задвухтысячных? Так он и производил больше! Однако ж в «совке» не хватало всего и поголовно, тогда как у нас налицо переизбыток товара. Я даже где-то краем уха в новостях слышал о российском экспорте мясной продукции, не говоря о зерновых.

– Про экспорт-импорт, тут я уверен стопудово – такой инфы ни у кого на корабле нет и быть не могло. Но у нас ввозят на порядки больше. Взять автомобильный рынок – здесь изначально насытили подержанной вторичкой. Уж потом пошли «отверточные сборки». ВАЗ вынужденно качество подтянул. Открытость страны для иностранных производителей при правильном и продуманном подходе ведет к конкурентоспособности отечественных товаров. Однако ж при Ельцине, когда в правительстве и приправительстве заседали продажные и прикормленные, развалили всё, до чего дотянулись. За всем этим явно была рука Госдепа и ЦРУ. Первая пропозиция – окончательно додавить противника. И для европейских западников – в отношении бывшего соцлагеря – всех тех, кто вошел в итоге в Евросоюз, логично было «опустить» их как конкурентов, превратить в аграрные, сырьевые придатки. Первый пример – Прибалтика. Там вмиг все тяжелые предприятия снесли. Эдакая мягкая культурная оккупация. Коль вы задворки Европы, вот и сидите на попе ровно.

– И походу, прибалтов такой вариант устраивает…

– Их русские не устраивают.

Не заметили, как дошли до юта, к самому кормовому срезу, став у флагштока.

Стемнело, и кильватер слегка фосфоресцировал… там, в пене мягко лоснились спинами играющие дельфины. Майор показал, мол, «смотри, красавцы». Скопин лишь мельком мотнул головой, взглядом… больше болея темой:

– Имперскость, будь то царской России или СССР, всегда будет порождать сепаратистские настроения. Сколько бы Союз ни вваливал в сателлиты… да чего я тебе – сам знаешь и по фактам статистики, как жил «ваня» в средней полосе и как в республиках Балтии и Кавказа, и насколько зажиточней на Украине, но… Но один черт, сколько ни задабривай, только появилась возможность – выскочили из состава Союза на ура! Еще и требуют всяческих компенсаций. И самые обиженные и разнесчастные тут лабусы-лимитрофы, ну и конечно, Украина…

– Что та дурища-баба, – подхватил Харебов, – ушла от «одного» к «другому», но алименты от «бывшего» требует по-прежнему. А ведь нажила в браке, в люди, можно сказать, выбилась. Сейчас в нэзалэжности распродает все постсоветские побрякушки. Скоро и вовсе по рукам пойдет. Да, блин… на самом деле вроде бы мне и понятно это нормальное желание, чтоб над тобой никто не стоял. Метрополия для провинции всяко будет в образе кровососа. Наверное, всегда кажется, что столица империи обязательно жирует на вассалах, сдирая налоги, подати. Потому люди издавна стремились к обособленности…

– Не всегда. Просто прошли времена, поутихли инстинкты, когда большой семьей выжить было проще, а чтобы отбиться от внешнего врага, надо было объединяться в сообщества, кланы, государства. Раньше любого слабого, любую маленькую страну порвали бы в два счета: присоединили, аннексировали, обложили данью. А сейчас типа все цивилизованно. Законы международные, ООН всякие, порицание агрессора…. если только это не сильные мира сего, то бишь США. А будешь дядю Сэма слушаться, будет тебе «счастье и независимость». Они: «мы и без вас, москалив, проживем». А их берут под белы рученьки в мягкую оккупацию. Как прибалтов. И что – лучше, сытнее стало? На политических пачкунов в Раде и в кабинетах выше без брезгливого смеха не взглянешь. Впрочем, Дума на Охотном ряду не лучше. Те еще зажравшиеся пустобрехи.

– Будем надеяться, что во всем этом абсурде очевидное будет усмотрено… и сделаны соответствующие выводы, – Харебов извлек фляжечку, скрутив крышку, вскинул: – Ну, быть добру.

Закат наконец потух, ночь окончательно поглотила эскадру. В небе в этот раз было облачно, и звезды глазели на почерневшее море лишь в редких прорехах.

Из полутьмы на раковине, где согласно построению эскорта шел СКР «Грозящий», «выстрелил» морзянкой скупой информационный огонек ратьера.

Откуда-то издалека просачивался хлопающий звук ходящего по своим делам «камова».

Звякнул судовой колокол «Петра».

– Заметил, сутки прошли без приключений.

– Думаешь, америкосы угомонились?

– Да я о вообще.